Мысли о левом движении

Левое движение сегодня представляет собой весьма сумбурное понятие. Поэтому хотелось бы затронуть несколько тем, а также попытаться обобщить исторические события, чтобы прояснить некоторые насущные вопросы.

Хотелось бы сказать об «оракульстве» в левом движении, поскольку, в сущности, если это не основная проблема, то уж явно заметная. К сожалению, сегодня это дело весьма распространено, и является источником не только расколов, но и простого непонимания со стороны масс.

А соответственно просто отсутствует реальная массовая политика, существует лишь имитация политики. Поскольку, когда одно направление не представлено, то другое побеждает без борьбы. Поэтому в России вместо массовой политики – простой популизм, а социологические опросы показывают, что россияне безразличны к политике в большинстве своем.

Важно отметить, что в целом бессилие компенсируется видимостью участия в политике. Т.е. фактически создают партии, организации, кружки, но изначально это мертворожденные проекты, поскольку в первую очередь нужно понять, что эти проекты почти всегда созданы исключительно «для своих». Они просто не учитывают особенности масс, не изучают надстройку общественно-экономической формации и даже не пытаются учитывать опыт других партий и объединений прошлого либо настоящего.

Это очевидно, если внимательно посмотреть на все левые организации, партии или объединения, начиная с 90-х годов. Притом что к левым объединениям ни в коем случае не относится КПРФ, поскольку КПРФ – это правая, клерикальная и консервативная партия, а не левая.

Ошибки левого движения в очень сжатом, но вполне конкретном виде, описывает Ленин в работе «Детская болезнь «левизны» в коммунизме». Данная работа достаточно актуальна и сегодня для современной России. Но все-таки, наиболее важный аспект этой работы стоит выделить:

«ошибка левого доктринерства в коммунизме является, в настоящий момент, в тысячу раз менее опасной и менее значительной, чем ошибка правого доктринерства»

Если говорить о массовом движении, то важно учитывать, что именно беда современных левых партий в том, что они своими действиями попросту отказываются от масс. У них даже нет такой цели, как привлечь массы. Фактически они, конечно, этого не говорят прямо, но на самом деле к массам отношение как к «быдлу». Это характерно не только для левых, но и для всех политических сил.

Получается так, что господа политики или просто идейные люди представляют себя в роли «корифеев наук», а простые люди, которые «не в теме» - это двоечники и невежды. Если они говорят какую-то глупость, то стоит сразу же окончить диалог, обсуждая затем невежество масс и реакционность, вместо, собственно, просвещения.

Причем часто за идеи выступают даже не рациональные доводы, а собственно оракульство. Оракульство сегодня характерно как для целых течений, так и для отдельных активистов. Обыкновенно оракульство – это различного рода постмодернизм, отдельные ветви неофрейдизма и идеалистическая философия, часто даже элементы массовой культуры и проч. спекуляции.

Сегодня можно легко объявить простую «истину», которую объявляли еще при жизни Маркса – «марксизм устарел». Это всегда говорили так, что никакие доводы не нужны. Как правило, такое положение исходило от людей, которые либо отрицают материю, либо считают, что возможно «эволюционное развитие», либо просто, которые посчитали, что экономический анализ и в целом методология Маркса (неизвестно какой работы) - «устарели». Оснований для такого вывода достаточно мало, поскольку, собственно, как правило, сторонники такой теории отличаются тем, что просто не знают марксизм, и в лучшем случае читали известный «Манифест коммунистической партии», на котором сам марксизм, конечно, не заканчивался, а скорее даже начинался и зарождался.

Впрочем, даже критика ранних документов не выглядит уж очень убедительно. Обыкновенно берется несколько положений, и они критикуются. Никогда не было такого, чтобы марксизм с его методологическими положениями разносился вдребезги по всем пунктам. Такого не было ни 100 лет назад, ни сегодня. Основные понятия марксизма вполне себе вписаны в современную политологию, социологию, экономику, философию и историю. В частности, даже противники марксизма часто указывают на определенные аспекты теории, и не отказываются от ее использования (в особенности исторический материализм, формационный подход).

Всегда нужно помнить, что марксизм как теория основан прежде всего на передовой экономике своего периода (Смит, Рикардо), истории (Гизо, Тьерри, Минье) и, наконец, переработанной классической немецкой философии (Гегель). В глобальном смысле – это продолжение традиции просвещения. Ни Маркс, ни Энгельс никогда не отказывались от этой традиции, и всегда ратовали лишь за то, чтобы ее дополнить.

Важно сказать, что на подобные источники претендуют и многие капиталистические, в т.ч. современные концепции. Поэтому называть «устаревшим» именно научный базис – нелепо. Тем более что стоит повторить: многие положения марксистской методологии есть в современных учебниках и научных изданиях. Причем использовать это можно как руководство к действию – это живая методология, которую каждый может применять в научной работе и практической деятельности. Тогда как концепции «утопических социалистов» вроде Фурье остались лишь как часть истории.

Даже один из самых главных критиков марксизма Хайек отмечал интересную особенность:

"Чем выше поднимаемся мы по лестнице интеллекта, чем теснее общаемся с интеллектуалами, тем вероятнее, что мы столкнемся с социалистическими убеждениями. Рационалисты — люди по большей части просвещённые и интеллектуальные, а просвещённые интеллектуалы — по большей части социалисты"

А наиважнейшая критика:

"Нам удаётся сохранять и поддерживать даже нынешнюю свою численность только благодаря тому, что мы следуем одним и тем же общим принципам. А раз это так, наш долг (если мы не хотим и впрямь обречь на голодное существование миллионы) состоит в том, чтобы сопротивляться учениям, стремящимся подорвать основы этих моральных принципов, например — институт индивидуализированной собственности."

Это обыкновенный консерватизм, который совершенно естественным образом себя защищает от любой критики. Однако его защита весьма сомнительна. Это не более обосновано, чем, например, «власть от бога» при феодализме. Важно помнить, что капитализм в свое время был силой прогресса, и боролись за капитализм долгие столетия, причем бывало так, что вначале удачно, а затем феодалы брали свое, объявляя идеи буржуазного (городского) общества – невозможными. Это доказывали теологи и государственные философы. И их обоснования были не менее спекулятивны, чем у господина Хайека.

Соответственно, можно сделать вывод, что главная проблема левого движения – это игнорирование марксизма. Тогда как марксизм используется в научной среде. Среди академиков и ученых самых разных стран марксизм имеет достаточно широкое распространение и сегодня, а вот среди масс и даже крупных партий – это большая редкость. Вероятно, марксизм становится просто сложным для восприятия, когда его пытаются заменить то вульгарным национализмом, то примитивным популизмом.

Понятно, что марксизм – это живая теория, и поэтому ее необходимо развивать. Именно развивать, а не скатываться в идеализм или реакцию, как делают многие сегодня, и делали многие еще давно. Философ Аристотель еще давно выделил суть подобных учений:

«Каждая страница сочинений новых, так называемых, философов свидетельствует о том, что они пытаются не научить, а зачаровать читателя»

В этом суть любого оракульства, в том числе, если речь идет о левом движении.

Представители подобных течений в действительности практически ничем не отличаются от «средневековых схоластов», поскольку выдвигаются положения, которые берут абстрактно, т.е. «так должно быть, потому что я так считаю», либо же подстраивается под определенную теорию (религию или идеалистическую философию). Данное течение свидетельствует в большей мере о реакции, когда люди просто не понимают, что нужно делать.

Сразу же вспоминаются годы послереволюционные (после революции 1905 года), когда люди разочаровались, посчитали, что революция завершилась, и что они проиграли. Что же было? Вместо марксизма начались распространяться как грибы после дождя самые разные теории. Различные «богоискательства» и «богостроительства» и проч.

Фактически от безысходности даже многие ранее стойкие люди попросту отказались от научного мышления, от рационализма в сторону самой реакционной философии.

Фактически это символизирует упадок и застой. Однако, что самое важное, любое движение всегда просыпает вместе с крупнейшими социально-экономическими потрясениями. Причем речь идет о радикальных потрясениях, которые меняют экономический базис в худшую сторону, когда застой, даже при большом желании власть имущих и простого народа, просто невозможен.

В такой ситуации производственные отношения – решающий фактор. В период Великой Французской революции, как известно, совершенно неизвестные ранее люди стали величинами мирового масштаба. Партии и программы появлялись чуть ли не каждый день, концепции разрабатывались постоянно, поскольку шел реальный исторический процесс.

Если следовать положению Маркса:

«Философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его»

Или:

«коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»

То важно понимать, что радикальные перемены базиса и надстройки общества возможны исключительно через социальную революцию.

Соответственно, иллюзии реформизма – это лишь компромисс, который в действительность никогда не решает всю проблему. Но это вовсе не означает, что коммунисты не должны отстаивать свои права. Как известно, не отрицая необходимости революционных перемен, интернационал Маркса, который занимался организацией рабочих по всему миру, добился значительных успехов в рабочем деле. В частности, именно эта рабочая организация добилась того, чтобы во многих крупнейших странах был установлен десятичасовой рабочий день и были введены некоторые социальные нормы. Фактически именно эта рабочая организация добилась того, чтобы к рабочим было человеческое отношение, и чтобы у них были права.

И это необходимо особенно подчеркнуть, поскольку до этого объединения рабочих были стихийными и не опирались на научную теорию. Марксизм в рабочем движении создал на самом деле целую систему просвещения и солидарности рабочего класса. Повышался не только уровень социальных гарантий, но и уровень образования, уровень гражданского самосознания. Поэтому настоящая марксистская партия, конечно, должна опираться на науку, заниматься просвещением и не только отстаивать существующие социальные права граждан, но и бороться за новые права.

Некоторые считают, что это положение не актуально из-за «опыта СССР», однако хотелось бы вспомнить цитату Энгельса, которая, в сущности, отвечает на заданный вопрос:

«Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет встать у власти, чтобы в конце концов проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным, специфическим и мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно-истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы, - надо надеяться только в физическом смысле, - наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже»

Наивно было бы полагать, что государство, где нет коммунистического базиса, но есть элементы надстройки, является «первой и последней» альтернативой капитализму. На самом деле данный факт никак не может «в целом» опровергать прогнозы Маркса. Многие критики указывают на то, что Маркс был не прав, поскольку капитализм сегодня еще есть. Однако Маркс писал:

«Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она даёт достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого́ старого общества»

Соответственно, ни в коем случае нельзя сказать, что Маркс прямо-таки «похоронил капитализм» в определенное время. Он никаких временных рамок не указывает. Смысл заключается именно в производственных отношениях.

Сказать, что производственные отношения в рамках системы капитализма остаются «неизменны», - значит сказать глупость. Процессы монополизации и глобализации не были учтены «классической экономией», но учтены марксизмом:

«Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим»

Это настолько очевидная истина, что сегодня даже обыватель это знает.

Маркс также указывает:

«На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или – что является только юридическим выражением последних – с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию»

В сущности, так развивался конфликт старого (феодального) и нового (капиталистического) общества.

Ну, а капиталистическая модель, которая зарождалась в «третьем сословии», тоже долгое время пыталась подстраиваться под феодализм, пока, наконец, не были замечены явные противоречия и начались конфликты. Важно отметить, что в целом противостояние продолжалось достаточно долгий период.

А когда противоречия стали налицо, когда общество уже более не могло развиваться по старой модели, которая держалась преимущественно на натурном хозяйстве, началось жесткое противостояние. Причем сражения были с переменным успехом. Понятно, что в целом все разрешила Нидерландская революция, где не только победила буржуазная модель развития, но где появилась перспектива для всеобщего развития, поскольку новый способ производства фактически двигал страну очень быстро вперед. Не считаться с этим фактором не могли наиболее развитые страны мира, а поэтому им приходилось принимать частично «новую модель развития», но это не решало проблем, а лишь создавало новые противоречия. Соответственно, дальнейшие революции были уже не за горами. А до них были сотни неудачных попыток. Впоследствии буржуазный строй окончательно укрепился к XIX веку. Его прогрессивная роль – своеобразная «перестройка» - просто несомненна.

Однако со временем, когда «улучшать» уже не нужно, когда в принципе устоялась определенная модель развития, то образовался застой и активное недовольство большей части граждан. Всеобщие права превратились в удобную модель лишь для одного класса, а остальные жители, которые также боролись за свободу под эгидой буржуазии, никакого значительного улучшения своего положения не получили, поскольку, в сущности, капитализм – это удобная модель для определенного класса, а вовсе не модель, которая «освобождает человечество».

С развитием капиталистических отношений появилась и надстройка, которая указывала, что капитализм – это естественное состояние общества, неизменное. Это почти так же естественно, как сама природа. Якобы любой человек в естественных для него условиях непременно организуют общество по такому образцу. Однако это не совсем верно, поскольку капитализм обусловлен был определенной стадией развития общества, а не «естественной средой». Тем более что сам капитализм устанавливался очень жестко. Собственность феодалов, как правило, была отобрана силой, земли захватывались, целые народы истреблялись и порабощались ради торжества капитализма (капиталистический колониализм, истребление индейцев в США, опиумные войны и т.д. и т.п.).

Очевидно, что после войн, после насильственного навязывания определенных отношений, со временем появляется все то же противоречие, которое характерно для предшествующего этапа развития. Т.е. обозначается «тупик», из которого пытаются выйти, используя самые различные меры. В частности, для разрешения многих противоречий, а также из страха, капиталистам пришлось в разные периоды идти на компромиссы. Например, буквально сразу после революции 1917 года в России, капиталисты большей части развитых стран пошли на меры и установили восьмичасовой рабочий день, а также обеспечили ряд социальных гарантий.

Не стоит забывать, что раньше использовался вовсю детский труд. Никто не считал необходимым всеобщее образование или бесплатную медицинскую помощь. Все это приходило достаточно медленно. Элементы «смешанной модели» стали очень сильно развиты сразу после окончания II мировой войны. Причем не только в западноевропейских странах, но и в США (кейнсианство).

Подобные идеи вовсе не соответствовали идеалу капитализма, поскольку они были реализованы скорее «через силу», нежели сознательно. Ведь таким образом капитализм временно капитулировал перед насущными потребностями «простолюдинов». Реальность биполярного мира вынуждала капиталистов сохранять «стабильность» в развитых странах, а также в странах периферийных. Дело в том, что в СССР проводилась политика модернизации. Фактически в развивающихся странах (Африка и т.д.) строили больницы, школы, институты. Достаточно быстро появилась инфраструктура и развитие.

В таких условиях было сложно удержать лояльные западу страны, поскольку там все еще сохранялся часто колониализм, а часто даже расистские режимы (например, ЮАР), которые поддерживались оружием, лишь бы не перешли под влияние СССР.

Тогда же развивались и монетаристские теории. Однако они не имели распространения постольку, поскольку выбрать во время противостояния с СССР подобную тактику – подобно самоубийству.

Однако экономическое противостояние все-таки разрешилось победой капитализма, поскольку все-таки мировой системе капитализма еще было куда развиваться, а мировая система социализма, играя прогрессивную роль в странах третьего мира, все же отставала по многим стратегическим вопросам.

Например, ошибкой руководства СССР было в 1973 году перейти на модель «нефтедолларов», когда цены на нефть резко подскочили. Как известно, арабские страны, где установился т.н. «арабский социализм», тогда же отказались торговать с США и Израилем, а соответственно нужны были источники. И именно СССР, несмотря на холодную войну, стал источником. В ту же пору началась т.н. «мировая разрядка». К сожалению, с каждым годом экономика СССР становилась все более зависимой от этих нефтедолларов, и резкое падение цен уже в 1983 году (т.е. через 10 лет) сыграло свое дело.

Сразу после падения цен, чиновники встали перед выбором. Либо они начинают принимать жесткие меры, чтобы найти новые источники, дабы удалось сохранить независимую экономику, либо же жить в кредит и за счет продаж. Вначале, вероятно, первый вариант был предпочтительнее. Андропов действительно собирал вокруг себя группы экономистов и даже не исключал, что СССР придется перейти к «китайской модели». Однако затем мнения изменились, поскольку каста чиновников уже не сохраняла никакой стабильности.

И то, что звалось «перестройкой», в действительности было лишь компромиссом по отношению к тем, кто давал деньги в кредит. «Перестройка» вовсе не была вызвана неким «самосознанием» касты чиновников, которые сразу же после «обновления социализма», начали ставить свечки в церкви и плакать по поводу царя и белого движения. Буквально за пару лет в СССР был спад производства, дефицитный бюджет и колоссальный внешний долг. Естественно, что если вначале деньги просто давали в кредит, то затем начали выдвигать «ультиматумы», т.е. деньги за счет определенных договоренностей. Например, войска советские выводили из подконтрольных СССР стран, а войска НАТО оставляли в странах, подконтрольных США. «Новое мышление» было однобоким. СССР по всем пунктам идет на компромиссы, а США не идет.

В странах, которые получали деньги от СССР, начинается жесткий кризис и проблема выбора. Либо брать кредиты и быть зависимыми от США, либо же «умирать с голоду». Первое выбирало большинство. Однако никакой особой пользы это не дало. Поскольку практически все страны, которым обещали «процветание» и «демократию», получили в итоге если не правительство сумасшедших исламистов, то чиновников-коррупционеров, которых не заботили ни права, ни социальная инфраструктура.

Т.е. эти денежные кредиты не только не помогали, но наоборот подрывали экономику. С распадом СССР это было уже повсеместное явление, и теперь все зависело лишь от того, насколько хорошо была реализована модернизация в той или иной стране, поскольку местные чиновники пытались продавать все, что осталось с периода «просоветского». Это наглядная картина.

Развивающиеся страны капиталисты развивать не стали. Наоборот, часто их стали просто жестко эксплуатировать и сливать отходы. В частности, несмотря на технологическое развитие, в таких странах активно используется ручной труд, такой же, как в средневековье. Например, известную продукцию Apple достаточно часто собирали именно в таких условиях. Образование, наука и культура – ушли в прошлое.

В сущности, большая часть стран, которые были в «советском блоке», прошли через деиндустриализацию и варваризацию, становясь, как правило, обыкновенными перифериями центра.

Капитализм явно продемонстрировал то, что более не нужно сохранять социальное государство, и в 90-е годы даже в наиболее развитых странах были предприняты попытки отменить социальные права. Однако сразу поняли, что в странах, где самосознание высоко, это сделать достаточно проблематично, и это может вызвать достаточно жесткую реакцию. Поэтому приватизация была в ряде случаев, но не во всех. Даже в таких традиционно «социал-демократических» странах как Норвегия или Швеция. Т.е., несомненно, с крушением СССР социальные гарантии если не исчезли вовсе, то радикально сократились, и это общая тенденция.

Причем, что важно, сохраненные гарантии все же постоянно пытаются «обрезать», что тоже необходимо учитывать. Т.е. фактически «реакция капитала», характерная и для нынешнего периода, не только не решает социально-экономических проблем, но вновь создает ситуацию, когда возникают глубокие противоречия, которые, конечно, могут со временем быть наиважнейшим источник социальной революции. Ведь именно подобные противоречия и были причиной социальных революций в мире.

Поэтому критика капитализм в целом, конечно, вновь должна вернуться к марксизму, использовать науку в своих целях. Причем совершенно не обязательно следовать исключительно «Заветам Ильича». В современности есть много интересных марксистских теоретиков в самых различных областях знаний (история, политология, социология, экономика и проч.). Классиков тоже забывать не стоит, и желательно хотя бы для ознакомления знать основные труды. В России есть «Институт глобализации и социальных движений», а также движение журнал «Альтернативы», где интеллектуалы и ученые сегодня развивают марксистскую теорию, учитывая современное состояние общественно-экономической формации.

Так что говорить о «смерти левой идеи» в целом, конечно, очень смело и преждевременно. Любые противоречия рано или поздно дадут о себе знать, соответственно это стихийный протест, а задача марксистов – теоретически и исторически обосновать требования протестующих, быть авангардом протеста, поскольку неконтролируемая стихия очень часто просто не может выдвигать никаких требований и выступать даже за собственные интересы. В лучшем случае это «бунт - бессмысленный и беспощадный».