Выходит с 29 августа 2014 года
Марш рабочего класса
15.01.2014 г. В.С. Петрухин
ПЕРСОНАЛИЗАЦИЯ
ОБЩЕСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ -
ПОДЛИННЫЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ
СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА
ПРЕДПОСЫЛКИ ОБЩЕСТВЕННО ПЕРСОНАЛИЗИРОВАННОЙ СОБСТВЕННОСТИ
ДИАЛЕКТИКА СТАНОВЛЕНИЯ
СОВЕТСКАЯ СУПЕРСОБСТВЕННОСТЬ -
ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА И ПРИСВОЕНИЯ
Два отличия советского командно-административного управления (внутрихозяйственного мономенеджмента) от управления в условиях рынка:
1. Вместо отдельных собственников-предпринимателей - один суперсобственник (государство).
2. Вместо татьбы отдельных лиц "на свой карман" (присвоение прибавочной стоимости, произведенной наёмными работниками) — тотальное отчуждение избытка продукта труда у трудящихся государством (централизованная эксплуатация) и в то же время - филантропия (забота государства в лице КПСС о своих гражданах), называемая мощной пропагандой социализмом.
Всякие сознательные изменения в своей жизни люди затевают для её улучшения. Всякие изменения в государствах затеваются активными лицами сознательно с целью максимального экономического освобождения производительных сил для достижения максимальной производительности труда и прибыли. Затеваемые изменения поддерживается большинством населения, когда каждый видит в результате свою выгоду. Не всегда избираются верные способы реализации намеченной цели. Не всегда затеваемые изменения удаются сразу.
Революция 1917 года в России также имела своей целью достижение более высокой производительности труда. И это было, по выражению Ленина, "самым главным для победы нового общественного строя". Но в ту пору ещё не исчерпало свои большие возможности частнособственническое предпринимательство. Ещё не был прочерчен жизнью в головах предприимчивых людей новый способ более эффективного производства. А большевики-коммунисты, взявшиеся за дело повышения общей производительности, в лице своей партийной верхушки изначально огосударствили собственность, взяли в свои руки власть, право формировать производственные и общественные отношения, обставляя это социалистической фразеологией.
Россия и другие республики СССР стали единым номенклатурно-бюрократическим государством с едиными производительными силами и единым общественным производством. В Америке, Европе и Азии - общественное производство и частнособственническая форма присвоения (работают все, кто может, прибыль присваивают 10-15 процентов из них). В СССР образовалось общественное производство и государственная форма присвоения (работали все за установленную зарплату, прибыль присваивало государство-синдикат и распоряжалась ею высшая партгосноменклатура). Капиталистическая форма оценки труда и присвоения прибыли - вот неодолимое препятствие на пути к высшей производительности труда.
Государство превратилось в гигантское монополистическое объединение хозяйств, предприятий и учреждений под политико-экономическим управлением партгосноменклатуры. Государство стало непосредственным хозяином земли, имущества и всей рабочей силы с мощной системой централизованной мотивации. Основой психологической мотивации служили социалистические идеи. В основе экономической мотивации лежали разработки Тэйлора и другие концепции.
Всё, что произошло в СССР, приписывают учению Энгельса и Маркса. Так ли? Я не считаю Энгельса, Маркса и их учение о познании и преобразовании мира, о законах развития общества, природы и человеческого мышления достоянием только коммунистов. Как всякое учение, оно принадлежит всем людям на земле. Его основоположники - гордость всего человечества, точно так же, как гордостью всего человечества являются А.Смит и Д.Рикардо, В.Шекспир и Л.Н.Толстой. Российские революционеры-ленинцы использовали это учение, как идеологический рычаг в подготовке и осуществлении октябрьской (1917) революции, как идеологию своей партгоссиндикатской экономики и как мощное пропагандистское оружие в борьбе с капиталистическим миром. Марксизм использовался как идеология. Его экономические открытия остались за бортом корабля чванливой партгосноменклатуры.
Россия была готова для перехода к новому порядку. Но какому? Психология российского народа опиралась на традиционные представления о справедливости, взаимопомощи, заботе о сиротах и убогих. Эти представления уходили корнями в общинное хозяйствование, дышали воздухом российского православия. Социалистические общинные идеи были близки русскому народу. В то же время в России набирало силу капиталистическое производство. С одной стороны - возникшее большевистское государство-синдикат можно было представить общенародным образованием, соответствующим менталитету русского народа, а внутригосударственные отношения - общинными отношениями. С другой стороны - это была мощная капиталистическая монополия с соответствующим присвоением, эксплуатирующая общинный дух русского народа.
Под руками был только один известный во всём мире способ присвоения: собственнику - прибыль, работнику - зарплата за труд на жизнь и приплод, определённая собственником. Так и был решён вопрос о присвоении в новой монополии: вся прибыль - государству, которое, по мнению отцов-создателей, перестало быть капиталистическим на том основании, что в нём исчезли отдельные предприниматели собственники, а трудящимся - зарплата, определённая "народным" государством (собственником), а не какими-то там отдельными мироедами.
Революционная практика, обстоятельства и логика развития диктовали свои условия и направления социально-экономического движения: превращение земли и другого имущества в государственную собственность, превращение трудящихся в работников нового совокупного собственника, "заботливого" опекуна трудящихся и непримиримого врага богатеев.
Неизбежность построения в России государства-суперсобственника понимал и обосновывал Ленин. В своей основополагающей работе "Государство и революция" он писал следующее: "...насущный и злободневный вопрос сегодняшней политики: ...превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного "синдиката", именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству действительно демократическому, государству Советов Рабочих и Солдатских Депутатов... Все граждане превращаются здесь в служащих по найму у государства..." [В.И.Ленин, ПСС, изд. 5, т. 33, с. 92-97].
Россия сознательно провела полное огосударствление всех производительных сил. Большевики переламывали жизнь России именно в направлении, продекларированном Лениным. Но они всеми силами отрицали, что строят по сути дела государственный капитализм (как доказывали многие учёные того времени, в том числе и "революционно мыслящие", - например, Г.Цыперович в книге "Синдикаты и тресты России, М.-1919) и всеми теоретическими силами настаивали, что строят "систему социалистической диктатуры, которую можно было бы назвать государственным социализмом" [ Н.И.Бухарин, Проблемы теории и практики социализма, Политиздат, М.-1989, с. 138].
Провести огосударствление в полном объёме выпало на долю Сталина. Беда заключалась не в том, что проводилась именно эта линия (другая была неосуществима), а в том, что она проводилась насильственно и с потрясающей жестокостью. Это необходимый этап превращения размельчённого национального богатства в мощную государственную собственность. Огосударствление производительных сил - это последний рубеж системы "собственник - наёмный работник", вскрывший все экономические пороки этой системы.
Предвидела ли такой, или почти такой, ход истории марксистская наука? Предвидела: "На известной ступени развития... все крупные производители одной и той же отрасли промышленности страны объединяются в один "трест", в союз, с целью регулирования производства. Они определяют общую сумму того, что должно быть произведено, распределяют её между собой и навязывают наперёд установленную продажную цену... В трестах свободная конкуренция превращается в монополию, а бесплановое производство капитулирует перед плановым производством... Так или иначе, с трестами или без трестов, в конце концов государство как официальный представитель капиталистического общества вынуждено взять на себя руководство производством. Эта необходимость превращения в государственную собственность наступает прежде всего для крупных средств производства: почты, телеграфа, железных дорог... Чем больше производительных сил возьмёт государство в свою собственность, тем полнее будет его превращение в совокупного капиталиста и тем больше число граждан будет оно эксплуатировать. Рабочие останутся наёмными рабочими, пролетариями. Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до высшей точки. Но на высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе возможность его разрешения"[ Маркс и Энгельс, ПСС, изд. 2, т. 19, с. 221-224].
Действительно, государственная собственность не разрешает конфликта между капиталом и трудом.
Производительный потенциал миллионов остаётся закупоренным, как джин в бутылке. Мало того, как показал опыт партгосноменклатурного управления, экономическая активность населения опускается до нуля, поскольку все - наёмные работники, и нет ни одного человека внутренне заинтересованного в производстве прибыли. У всех только зарплата.
Трудящийся в СССР изначально рассматривался и утверждался по способу оплаты труда, как наёмный работник, поскольку распределению по труду подлежала только заранее установленная стоимость жизненных средств, необходимых рабочему для поддержания и воспроизводства его жизни. Наёмный работник - пассивный исполнитель. Поэтому - "египетский труд", "общий котёл" и жестокое тотальное политическое, экономическое и идеологическое насилие. Поэтому — настойчивое внушение населению и работникам предприятий, что они хозяева производства и своей жизни. Нельзя почувствовать себя собственником, получая зарплату, а не присваивая прибыль. Народ не дурачок, которому можно внушить, что он собственник писанной торбы и он с гордостью будет чувствовать себя собственником этой торбы, а на деле - своей полунищенской сумы. Собственником можно быть или не быть. Третьего не дано. Трудиться, как собственник, может только собственник. Наёмный работник всегда будет работать, как наёмный работник, - пытаясь ограничиться рамками необходимого рабочего времени, которое воспроизводит цену его рабочей силы. Краснозвёздный совокупный капиталист стал реализовывать известную схему присвоения. При этом он попрал объективные законы рынка в деле обмена и распределения. Выработал свою суперэкономическую политику. Поставил главной задачей удовлетворение "разумных" потребностей конкретного человека в продовольствии, промышленных товарах, платных услугах, жилище и в интеллектуальном развитии.
Итак, в России на смену зачаточного предпринимательства и прочных повсеместных сельских самоуправляемых общин пришёл советский госкапиталистический способ производства. Он разорвал непрочные рыночные связи заводчиков и предпринимателей, уничтожил общинное самоуправление и превратил государство в синдикат, где закрепил, усилил и довёл до совершенства эксплуатацию трудящихся. Они производили «избыток продукта труда над издержками поддержания труда», а государство, в лице правящей партгосноменклатуры, присваивало и перераспределяло эту самую, созданную работниками, прибавочную стоимость (прибыль).
Образовавшееся гигантское государство-предприятие "пасло" десятки миллионов соотечественников, действуя, как заправский гуртоправ, "хлыстом" и прикормкой под вывеской "Советы народных депутатов" и под лозунгами демократии и свободы. Центр управлял громадным хозяйственным механизмом через своих партийных менеджеров на местах и с помощью единого государственного плана - "задания государства пролетариату", диктующего волевым порядком направления развития, устанавливающего конечные результаты и режим их осуществления.
Сельский народ в результате образования монополии потерял землю и свой инвентарь как собственник-арендатор и был допущен к ним как наёмный работник. То же произошло со всеми людьми без исключения.
Людям внушали, что Советы народных депутатов - это представительные органы народа. Ничуть не бывало. Отношение к народу они имели на уровне лозунгов "Народ и партия едины!" и "Государство - это мы!".
Немного истории. Сначала возникли Советы рабочих депутатов и Советы крестьянских депутатов. Это были политические организации в ходе революции 1905-1907 гг для руководства стачечной борьбой в городе и деревне. Потом появились Советы рабочих и солдатских депутатов (СРСД). Это были политические организации, возникшие в февральскую революцию 1917 года для осуществления революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Дальше появились Советы рабочих крестьянских и красноармейских депутатов. Это были выборные (из СРСД, где верховодила партия большевиков) органы государственной власти (1918-1936). Они трансформировались в Советы депутатов трудящихся (1936-1977), а затем - в Советы народных депутатов (1977-1991).
Советы народных депутатов - это Съезды, Верховные Советы СССР, союзных и автономных республик, краевые, областные Советы и Советы автономных областей и округов, районные, городские, поселковые и сельские Советы народных депутатов. Они изначально не имели никакого отношения к самоуправлению народа. Они составляли единую систему представительных органов государственной власти. Через эту систему осуществлялась не власть народа, а политическая и экономическая власть КПСС, которой в лице её партгосноменклатуры и принадлежало Советское государство.
Самоуправления народа не было в СССР никогда.
В двух последних конституциях СССР было написано, что народ через своих представителей решает все местные и государственные вопросы, руководит и контролирует. Полноте. Всё до самой маленькой производственной ячейки, где-нибудь у "чёрта на куличках", было под руководством и контролем КПСС. Наёмный народ не участвовал и не хотел участвовать в управлении. Наёмный - значит пассивный исполнитель, а не активный заинтересованный инициатор. Народ низвели до уровня запросов и жалоб о протечках унитазов. И эти жалобы народа в Кремле разрешались быстро и без проволочек. А всякое вторжение в управление (в том числе в политику и идеологию как неотъемлемые части управления) было инакомыслием и решительно пресекалось.
Эксплуатируя библейскую идеологию и обещая золотые горы в будущем ("Наши дети будут жить при коммунизме!"), используя отзывчивый к чужому горю и податливый на похвалу русский характер, расправляясь с непокорными и угрожая расправой сомневающимся, партгосноменклатура заставила страну сделать гигантский рывок в будущее на основе доведённых до высшей точки капиталистических отношений. Но она загнала в конце концов её экономику в тупик, поскольку производительность труда достигалась не выгодой участников, а мощной психологической мотивацией труда масс работников и разбазариванием ресурсов. Схема "частный собственник-предприниматель - наёмный работник", превращённая в схему "совокупный капиталист (государство-синдикат) - наёмный работник" показала воочию свои негативы и пределы эффективного управления. И та, и другая схема однотипны по существу присвоения. Их различие - масштабы собственности.
В 1985 году возникла безотлагательная потребность активизировать деятельность человека у станка, в полях, на ферме. Начался лихорадочный поиск правильного хода. Но его у партгосноменклатуры не было. Она в своей практической деятельности решительно и со знанием дела отказалась от материализма и диалектики. А поскольку она вела хозяйство, опираясь на наёмный труд, постольку первой остро почувствовала неспособность системы в данном виде к высшей производительности труда. Правда, она так и не разобралась, - почему. Иначе не бросилась бы, как блудная дочь, в объятья оставленного когда-то частного капитала. Новая форма глобальной эксплуатации наёмного труда показала бессилие современного менеджмента перед неформальной средой. Начался процесс стагнации экономики. Система госкапитализма обнажила экономические пороки взаимоотношений управления и наёмного труда. Стало предельно ясно, что наёмный труд не может быть эффективным трудом ни при каких обстоятельствах, что современное предпринимательство держится только на нещадной эксплуатации науки и рыночном обмане, что наёмник организации должен уйти с экономической сцены, как крайне неэффективная категория.
Цена рабочей силы (а это оплата всего лишь способности к труду) стала в СССР содержанием принципа "от каждого - по его способностям, каждому - по его труду". С благословения партийных теоретиков "социалистического" строительства и железных проводников (Сталин) этих теорий в жизнь была реализована в России эксплуатация ещё более мощная, чем в пределах частнособственнического владычества. Совокупный капиталист навис над всем населением страны, эксплуатируя его и укрепляясь.
В первом отрезке нового строительства (1917-1922 гг) заработная плата развивалась в направлении государственного нормирования. И это естественно вытекало из поставленной задачи в области распределения. Многочисленные коллективные тарифные договоры превращались в тарифные положения, декретируемые государственной властью. Уже в 1917 году нормирование заработной платы рабочих и служащих госучреждений и предприятий сосредоточились в Высшем Совете Народного Хозяйства. Первоначально - общее руководящее регулирование. В середине 1918 года коллективные договоры утверждались органами Народного Комиссариата труда. В этом же году в централизованном порядке были установлены ставки для всех государственных служащих. Оплата их труда была изъята из сферы коллективно-договорного регулирования. Всё более централизованным становится регулирование оплаты труда рабочих на предприятиях.
Централизованное регулирование (декретирование) условий оплаты труда, не только на государственных, но и на частных предприятиях, фиксируется в Трудовом Кодексе. Затем центральному государственному нормированию были подчинены сами ставки заработной платы. В период военного коммунизма денежная заработная плата вытесняется государственным материальным снабжением рабочих (обеспечение рабочих не является уже категорией заработной платы). В общем в период военного коммунизма (1918-1920 гг) действовала законченная система централизованного (во всероссийском масштабе) государственного регулирования, посредством которого распределялись между трудящимися скудные продовольственные и материальные ресурсы страны. Нормы, на основании которых осуществлялось это распределение, носили на себе печать характерной для того периода тенденции к уравнительности.
С переходом к НЭПу начался обратный процесс: натуральное снабжение - натуральная заработная плата - денежная заработная плата - определение размера вознаграждения наёмного работника (нанявшегося) коллективными трудовыми договорами - обязательный минимум оплаты по категориям труда, определяемый и утверждённый государством. Начался процесс упорядочения регулирования заработной платы, обычный для буржуазного государства, только на новой монополистической основе с использованием идей "социалистической" уравнительности и бескорыстия для наёмных работников. Всякие отступления от этих идей-принципов считались временно необходимыми. Постепенно они вошли в систему зарплатообразования и стали исходным положением, на базе которого государством устанавливался уровень заработной платы и способ его реализации (тарифная система оплаты труда).
Тарифная ставочно-окладная система распределения благ - это способ выплаты установленного фонда жизненных средств работнику в зависимости от его усердия (по количеству и качеству труда). Она, как и в условиях частного предпринимательства, лишь имитирует полную оплату труда рабочего. Большевики, придя к власти, объявили, что рабочая сила перестаёт быть товаром, а заработная плата не является больше ценой рабочей силы. Но как не называй снег дождём на том основании, что это замёрзшая вода, снег останется снегом. Новая власть на деле принялась отсчитывать рабочему всё ту же цену его рабочей силы (способности к труду) и не больше. Тарифная система, созданная и отрегулированная как рычаг для манипулирования рабочей силой с целью извлечения максимальной прибыли собственника-предпринимателя, была полностью использована большевиками с той же целью выколачивания максимального натурального и денежного результата.
Итак, революция 1917 г. ликвидировала в России многочисленных мелких и малочисленных крупных капиталистов. Они наравне со всеми превратились в наёмных работников советского государства-синдиката. Государство отбирало у всех произведенную ими прибыль, пуская в ход отработанную частнособственнической практикой тарифную систему оплаты наёмного труда, и перераспределяло её по своему усмотрению с колоссальными потерями. Таким образом, вместо того, чтобы поднять каждого работника до уровня исключительно заинтересованного производителя товаров,партгосноменклатура низвела всех, как сказал поэт, - до уровня оврагов и полян. "В 1917 году оплата труда высококвалифицированного рабочего в 2,3 раза превышала заработок чернорабочего, к 1918 году - только в 1,3 раза, а к 1920 г - всего в 1,04 раза" [Петраков Н, Золотой червонец вчера и завтра, Новый мир, 1987, N?8]. Отношение среднемесячной заработной платы к заработку рабочих, включая фонд материального поощрения, в 1976, 1986 и 1990 годах, соответственно: в среднем по машиностроению - 1,07; 0,99; 0,93, по промышленности - 1,19; 1,10; 1,04 [Дунин В.С., Варьяш Ю.И., Инженер - подручный рабочего, Социологические исследования, 1989, N?1]. Отношение заработка оператора машинного доения Мурманской области (выработка 910 ц молока в год) к заработку оператора Калининской области (выработка - 463 ц молока) в 1985 г - 1,04. Налицо не только известный и практикуемый во всём мире способ оплаты работы людей через тарифную систему, но и нивелировка высококвалифицированного и неквалифицированного, высокопроизводительного и малопроизводительного труда.
Поскольку государство содержало трудящегося человека, как наёмную рабочую силу, да к тому же - в худшем варианте (уравнивая и требуя бескорыстия), люди не спешили тратить свою рабочую силу в государственном производстве. Поняли: сколько ни сделай - одна цена. В партгосноменклатурном государстве (1917-1991 гг) действовал фактор самой мощной разрушительной силы замедленного действия. Это - не пригодная для самомотивации система оплаты наёмного труда, распространённая на каждого человека, побуждающая уклоняться от активной производственной деятельности на государство. С другой стороны, этот же фактор порождал протест энергичной части экономически активного населения, не имеющей возможности реализоваться в полную силу в вязкой среде равнодушия.
Партгосноменклатура говорила одно, а делала совсем другое. Окладно-тарифная система вознаграждения за труд погасила в людях всякий интерес и инициативу. Материальное благополучие каждого зависело от его покорливости, безропотности и усмотрения руководителя по цепочке снизу вверх. Главное было - тянуть перед начальством стойку и преданно смотреть в глаза: оно спокойнее, и в заработке, при случае, не обидят (премию подбросят по максимуму, оклад и в должности повысят).
Окладно - тарифный способ оплаты труда, перенесённый в новое «социалистическое» (как настойчиво убеждали) гособразование, по воздействию на людей ничем не отличался от старороссийского или Американского, или Японского. Только действовал более прямолинейно с более откровенными результатами. Он воспитывал в людях угодничество, приспособленчество, порождало обиды, гасил в амбициях и своеволии начальников активную трудовую позицию подчинённых, закреплял у работников наплевательское отношение к труду и производству. Для работника (возьмём оператора машинного доения) при существовавшей в Союзе системе оплаты было важно не то, сколько он произведёт и реализует молока. Достаточно было просто числиться в хозяйстве, посещать ферму, иметь разряд, классность, стаж, хорошо уживаться с начальством, быть общественником и, не давая ни копейки прибыли, как в трети хозяйств тогдашней страны, получать неплохую зарплату. При этом сумма авансированного фонда оплаты труда выплачивалась оператору так: по тарифному разряду в виде годовой ставки, увеличенной на 25% за плановую продукцию; по усмотрению руководителя хозяйства и уполномоченного коллектива (совета, треугольника), - в виде доплат и премий; по званию "Мастер животноводства" - в виде 10-20% доплаты к начисленному заработку; по стажу - в виде определённой надбавки.
Тарифная система без внешнего принуждения ("кнута-пряника") работников хозяином не стимулирует работу необходимой производительности. Субъективизм и порочный подход к нормированию, как к средству удержания заработной платы в определённых рамках, не оставляли у работника надежд на честный (справедливый) весомый заработок, делали бессмысленными предприимчивость и проявление личной инициативы, не давали ростку высшей производительности труда укрепиться и быстро пойти вверх: чуть поднялся - рубили под корень. К примеру, внедрили в хозяйстве новое оборудование (что в действующих хозяйствах случалось крайне редко и при большом нажиме сверху), изменили технологический процесс, переняли передовой опыт организации труда, достигли за счёт этого высокой производительности. А что в результате получал непосредственный работник? Возросшую нагрузку, норму, упавшую расценку и... ту же заработную плату. Отсюда, наблюдавшееся повсеместно, крайнее равнодушие к научно-техническому прогрессу у советских наёмных трудящихся.
Судите сами, нужен ли был прогресс, например, дояркам (любым работникам любых производств)? Оператор машинного доения (бывший колхоз "Память Ильича" из Московской области) работала на высоком организационном и техническом уровне: нагрузка 100 коров, удой 5000 кг от каждой коровы, производство 5000 ц молока в год (16 железнодорожных цистерн по 32 тонны каждая), заработок - 380 рублей в месяц. А доярка из колхоза им. Калинина бывшей Калининской области обслуживала 19 коров, удой от коровы 2350 кг, производство 446 ц молока в год (1,4 цистерны), - её заработок - 317 рублей в месяц. Одной (которая из "Памяти Ильича") за центнер молока платили 0,91 рубля; другой, которая производила в 11,2 раза меньше, - 8, 83 рубля за тот же центнер молока. Нет, работникам были не нужны новшества. Да и у руководителей они вызывали только головную боль.
Советское государство испытало с 1917 по 1991 год все виды принуждения, но все эти виды оказались плохими двигателями прогресса: "с конца 50 годов темпы экономического роста постоянно падали и снизились к середине 80 годов почти к нулю" [Н.Шмелёв, В.Попов, На переломе: экономическая перестройка, АПН, 1989].
Советский опыт был в какой-то степени похож на опыт Оуэна в Нью-Ланарке с той разницей, что Оуэн сознавал истинное положение своих рабочих, а партгосноменклатура в своём заблуждении не сознавала этого. И, что самое главное, так и не осознала. В Советском Союзе все 74 года действовало буржуазное право оплаты способности к труду. Именно система оплаты наёмного труда была полностью перенесена на послереволюционную почву России. И рабочий, для которого, по словам партгосноменклатуры, и силами которого произошла революция, попал из маленьких крепких объятий одного креза в безвыходные объятия «совокупного ротшильда» (государства-синдиката), более мощного, которому отныне дана была власть безоглядно определять цену рабочей силы, отчуждать прибавочную стоимость (прибыль) и произвольно распределять её.
Цена способности к труду в Советском Союзе превратилась в "социалистический" принцип: от каждого - по способности, каждому - по количеству и качеству его деятельности, согласно которому часть цены выплачивалась, как и в любом закоулке земного шара, в виде фиксированного тарифного фонда, а другая часть - в виде премиального фонда, право на получение которого надо было доказать начальству. И это называлось: заработная плата должна быть заработанной. Иными словами, рабочий фонд необходимых жизненных средств через тарифную систему, как везде, трансформировался как бы в полный результат труда человека. При этом тарифный фонд выплачивался по тарифному разряду в виде годовой ставки, а премиальный фонд выплачивался по усмотрению руководителя, "треугольника", совета (в зависимости от организации производства), а следовательно, не всем, не всегда, не в полном объёме.
Ежегодно производилась корректировка тарифного фонда в соответствии с планом роста производительности труда, предусматривающим закладку новых технологий, передового опыта. Новшеств не вводили, производительность "увеличивали", фонд, соответственно, корректировали. Худо-бедно, правдами и не правдами (порой только на бумаге) производительность труда выколачивали. Соответственно двигался, но в значительно меньшей степени, фонд. Так разрушительно во всех отношениях действовала в Советском Союзе система производства прибыли. Но вся советская экономическая наука и пропаганда работали на то, чтобы доказать, что эксплуатация, то есть оплата только способностей человека к труду и отчуждение прибавочной стоимости у тех, кто эту прибавочную стоимость производит, это - "за бугром", а в советском государстве - это оплата всего труда. Собственность принадлежит трудящимся и весь доход принадлежит трудящимся. Так о какой, мол, прибавочной стоимости в народной экономике может идти речь?
Действительно, производили ли прибавочную стоимость трудящиеся Советского Союза? Производили. Даже при том что прибыль централизованно и волевым порядком планировалась и закладывалась в цену товара, прибавочную стоимость трудящиеся производили. Как они её производили? Да так же, как это делают во всём капиталистическом мире: рабочему платили цену его способности к труду, для покрытия которой достаточно необходимое рабочее время, а работал и производил он больше, чем требовалось ему на своё воспроизводство.
Но как же всё-таки пощупать эту самую прибавочную стоимость? Как её выделить и использовать, чтобы она в конце концов обернулась прибылью не для частного собственника в системе "предприниматель - наёмный работник" или в системе "государство - наёмный работник", а для каждого трудящегося (собственника-совладельца) в системе "каждый - собственник"?
На этот вопрос прямого ответа у Энгельса и Маркса нет. А вот то, что прибыль - это денежное выражение прибавочной стоимости, у Маркса есть. Поэтому-то советские политики и учёные экономисты ничтоже сумнящеся отождествили прибавочную стоимость с прибылью. А с этой категорией (прибылью) - полегче. Известно, где её найти. Это разница между ценами и издержками. Ну а дальше всё проще пареной репы: назначай цену, чтобы были и фонд потребления, и фонд накопления, и закручивай административно-командными мерами производственную карусель. У советских экономистов не производство прибавочной стоимости было сначала, а потом рынок товаров и услуг, а потом прибыль и фонды. Всё было - с точностью до наоборот. Тем не менее, хотела или не хотела партгосноменклатура и каким бы образом она не определяла цену и прибыль, а производство прибавочной стоимости (превращённый в прибыль капиталиста «избыток продукта труда над издержками поддержания труда») шло независимо от чьего-то желания-нежелания.
Избыток продукта труда в современном мире образуется объективно и неизбежно в процессе общественного производства. Необдуманными или ложными действиями в производстве можно свести к минимуму его совокупную величину, а следовательно, привести само производство к стагнации, что и было достигнуто партгосноменклатурой. Но избавиться от него в современном мире никак нельзя. Избыток продукта труда и прогресс неотделимы друг от друга, потому что избыток - это творчество людей на всех уровнях производственного процесса. Заглушить этот процесс - можно. Стоит только начать отбирать у трудящихся полностью результаты их труда (произведенную ими прибыль), оставляя каждому лишь на прожитьё. В этом мы убедились на опыте партгосноменклатуры. Но остановить производство избытка продукта труда нельзя.
Быть собственником - значит присваивать прибыль или другую выгоду от объекта собственности. Прибыль — это в современном обществе обогащённая (обеднённая) рынком прибавочная стоимость, образованная работниками на фермах и предприятиях. Как отчуждалась прибавочная стоимость в государстве-синдикате? Так же, как и во всём капиталистическом мире. Способ её образования одинаков и для промышленности и для сельского хозяйства в любом из существующих миров.
Сегодня мир частной собственности и мир совокупного капиталиста (советского государства) исчерпали свои возможности. Система «частный собственник — наёмный работник» отжила свой век. Впереди — общественно-персонализированный способ производства и присвоения: не 10-15%% экономически активного населения, эксплуатирующего наёмный труд; не один совокупный капиталист (государство-синдикат), так же эксплуатирующий наёмный труд, а 100% самомотивированных собственников-совладельцев национального богатства свободно производящих свою и общественную жизнь без эксплуатации и наёмного труда.
В.С.Петрухин
В следующем номере рассмотрим материал «Крушение советского совокупного капиталиста и российское переустройство».
Редколлегия
В.Петрухин - гл. редактор, Л. Столярова - зам. гл. редактора, Н. Миляев - технический редактор, С. Гандилян - член редколлегии, И. Кирсанов - член редколлегии, В. Шумсков - член редколлегии, М. Ряжина – корреспондент, Л. Анисимова – корреспондент, Е. Малютина - корректор
Главная 
