Дьяченко В.И.,     

                                                                               кандидат юридических наук

Сталинская модель социализма или марксистская концепция коммунизма   

(сравнительный анализ)

            В настоящее время левое, коммунистическое движение нашей страны, да и всего мира, расколото относительно понимания дальнейшего пути развития человечества в направлении освобождения от эксплуатации. Множество левых, называющих себя «марксистами» взяли за основу сталинскую модель своеобразного государственного капитализма, названную «социализмом», которая была реализована в СССР, и с некоторой модернизацией предлагают ее для внедрения. Есть и такие, кто считает марксизмом передачу  капитала в долевую персональную собственность всем, в том числе рабочим. В основе их позиции лежит идея экономического персонализма В.С. Петрухина, либо сходная идея т.н. социализации. Из-за ограниченности во времени  в  этом исследовании не рассматриваются иные левые идеи.

         В чем оригинальность сталинской  модели по сравнению с марксизмом?      

         Во-первых, в том, что она  допускает возможность развития коммунизма в отдельно взятой стране без мировой коммунистической революции, в окружении империалистических государств и мирового рынка.

        Во-вторых, в том, что она допускает коммунистическое развитие в отдельной и отсталой стране, тем самым отрицая фундаментальное положение исторического материализма о невозможности перехода общества к следующей экономической общественной формации без выработки потенциала предыдущей.

        Во-третьих, в том, что она не ставит задачу преодоления общественного разделения труда в марксистском понимании.

         В-четвертых, в том, что она совместима с товарно-денежным отношениями, которые при социализме якобы теряют свою капиталистическую сущность.

         В-пятых, в том, что она развитие социализма - по Марксу, первой фазы коммунизма,  связывает с жесткой централизацией хозяйственного механизма, с укреплением государственности и развитием бюрократического аппарата, не исключая наличия государственности и при полном коммунизме.

          Cторонники  экономического персонализма, которые называют себя новыми «коммунистами», по существу  разделяют четыре первых позиции сталинской модели. Более того, они полностью основывают свою модель на товарно-денежных отношениях.

          Но они категорически возражают против пятой позиции. Они против централизации хозяйственного механизма и развития бюрократии, против концентрации объектов отношений собственности у бюрократического государства.  Капитал они хотят передать в персональную собственность рабочим и другим слоям.

        Чем отличается марксистская концепция коммунизма от сталинской и персоналистской моделей социализма?

        Во-первых, тем, что она не допускает возможность непосредственно коммунистического развития в отдельно взятой стране, без мировой революции, в окружении мирового империализма и мирового рынка, которые будут создавать постоянную угрозу реставрации старых производственных отношений.

         Во - вторых, тем, что она предполагает возможность движения к коммунизму только при условии выработки потенциала капиталистической формацией, достижения производительными силами высокого уровня развития во многих странах (в условиях капитализма), что исключало бы при обобществлении в первой фазе коммунизма всеобщего распространения бедности.

         В - третьих, тем, что развитие коммунистических отношений в первой фазе коммунизма она связывает с постепенным уничтожением отношений частной собственности. Согласно этой концепции уничтожение частной собственности предполагает постепенное упразднением форм ее существования - подчинение человека  разделению труда (на труд городской и деревенский, умственный и физический, творческий и рутинный, управленческий и исполнительский) и ликвидацией соответствующих этому разделению пожизненных профессий,  а также преодоление действия законов товарного производства и обмена.

         В – четвертых, тем, что реальный путь  преодоления разделения труда и товарного обмена она предполагает через создание ассоциации  коммун, кооперативов и других форм самоорганизации трудящихся, объединенных коммунальной государственностью, которая должна осуществлять в переходный период политику диктатуры коренных классовых интересов пролетариата.

        В - пятых, тем, что она предусматривает в первой фазе коммунизма в ходе ликвидации классовых различий не укрепление, а, наоборот, отмирание пролетарской государственности и постепенный переход к  самоуправлению, к управлению не людьми, а процессами.

          Проведенные автором и другими сторонниками классического марксизма сравнительные исследования произведений Маркса, Энгельса и их последователей  подтвердили  вывод о том,  что основной путь  достижения коммунизма, освобождения людей от эксплуатации и гнета они видели именно в преодолении подчинения человека разделения труда и законам товарного производства и обмена. Только этим путем, в результате дальнейшего развития производительных сил, Маркс и Энгельс считали возможным уничтожить обусловленное разделением труда и товарным обменом  частное присвоения источников существования общества, а также предметов индивидуального потребления с излишком, дающим возможность эксплуатировать чужой труд.

        Еще в «Экономическо-философских рукописях» 1844 г. Маркс пришел к выводу, что  разделение труда и товарный обмен являются формами   частной собственности.   Он определил, что, если человечество до наступления нисходящей линии развития капитализма нуждалось в отношениях частной собственности, так как они способствовали развитию производительных сил, то на этапе заката капитализма они стали тормозить их развитие.

        В совместном труде 1846 г. под названием «Немецкая идеология» оба классика отметили, что разделение труда и частная собственность – это тождественные выражения. Если первое относится к трудовой деятельности, то второе к продукту этой деятельности. Следовательно, продуктом производства, осуществляемого в условиях разделения труда, всегда будет частная собственность. Уже в «Принципах коммунизма», написанных Энгельсом как вспомогательный материал к «Манифесту коммунистической партии», он ставит вопрос о необходимости преодолеть разделение труда для достижения коммунистических отношений, намечает способы его постепенной ликвидации. Эту проблему  затем основоположники коммунистической теории, так или иначе, рассматривают во всех своих экономических трудах.

       Наиболее  обстоятельно она раскрыта в работе Энгельса «Анти-Дюринг», вышедшей в 1878 г. ( которая по существу является совместным трудом Энгельса и Маркса). В этом произведении обозначены и направления  разрешения проблемы, в том числе через включение в действие закона перемены труда.

        В  «Гражданской войне во Франции», написанной  в 1871 г., сразу после подавления Парижской коммуны, Маркс намечает путь разрешения проблемы разделения труда в области управления. Его он видит в создании пролетарской государственности типа коммуны. Конструкция такой государственности исключала бы обюрокрачивание государственного аппарата в переходном периоде к  негосударству. На первом этапе коммунистических преобразований марксистская конструкция предполагает огосударствление источников существования общества. Но это только первый шаг к уничтожению отношений частной собственности и подчинения человека разделению труда.

         В письме Бракке 1875 г., известном под названием «Критика Готской программы», Маркс дает определение полного коммунизма, в котором на первое место ставить отсутствие подчинения человека разделению труда. Вот эта формула: ««На высшей фазе коммунистического общества, – пишет Маркс, - после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы, и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права,  и  общество  сможет написать на своем знамени:  Каждый по способностям, каждому по потребностям!»

         К сожалению, этого положения мы уже не найдем в формуле коммунизма, данной в Программе КПСС 1961 г. 

          Следует отметить, что рассмотренные марксистские положения пытался реализовать В.И. Ленин и большевики сразу после прихода к власти. Еще в апрельских тезисах 1917 г. он предусматривал строительство пролетарского государства именно типа коммуны.              

          В  1918-1920 годах Ленин неоднократно указывал, в том числе в «Очередных задачах советской власти», на возможность перехода к социализму только через создание сети производводительно-потребительных коммун, в которых были бы обобществлены производство и быт. С помощью таких коммун, в которых одни и те же люди занимались бы и индустриальным и сельскохозяйственным трудом, а также практиковалась бы перемена его, и предполагалось преодолеть разделение труда. В них стирались бы противоречия разделенного труда. В них был бы обобществлен также быт, отпадала бы необходимость  обмена через деньги, налаживался бы прямой продуктообмен. Одновременно закладывались бы и самоуправленческие начала.Таким образом преодолевалосьбы отчуждение трудящихсяот управления своей собственной жизнью и  своей страной.

        Но в 1921 г. Ленин и партия вынуждены были отказаться от  направления непосредственно коммунистического развития из-за отсталости страны и разрухи, вызванной гражданской войной и интервенцией. Кроме того, крестьяне с их частнособственнической психологией, а они составляли подавляющее большинство населения, не хотели прямого продуктообмена. Они требовали обмена посредством денег, которые дают возможность присваивать продукт с излишком.

         Невозможно было реализовать и принципы коммунальной государственности, о которых писал Маркс в «Гражданской войне во Франции». Во-первых, из-за малограмотности населения, 3/4 которого либо совсем не умело ни читать, ни писать, либо имело начальное образование. Поэтому советский государственный аппарат во многом состоял из царских специалистов, которые никак не хотели работать за зарплату рабочего. Кроме того, обюрокрачиванию советского государственного аппарата способствовала и крестьянская частнособственническая психология.  Во-вторых,   в виду  упорного сопротивления свергнутых классов, организовывавших саботажи, развязавших гражданскую войну и интервенцию, пришлось создавать постоянную армию, а также по существу политическую полицию (ВЧК, ГПУ, НКВД, КГБ) и криминальную полицию, названную милицией.

         После гражданской войны Ленину и большевикам с января 1922 г. пришлось вводить программу НЭП, предусматривавшую возвращение страны к капиталистическим отношениям под руководством коммунистической партии. По существу это был тот самый государственный капитализм, посредством которого Ленин и задумывал еще до прихода большевиков к власти создавать основы для первой фазы коммунизма в отсталой стране.  Основным экономическим элементом НЭП был возврат к отношениям частного присвоения через товарно-денежные отношения и к наемному труду. Товарно-денежные отношения  Ленин во всех своих произведениях называл не иначе как капиталистическими, частнособственническими, так как они отчуждают продукт от его производителя, позволяют накапливать средства к жизни с излишком, и командовать чужим трудом. Вместе с тем средства производства в не ключевых отраслях  передавались в собственность частным лицам.  Создавались биржи труда.  Государство в этих условиях превращалось в совокупного капиталиста, т.е. в капиталистическое государство без капиталистов, о чем писал Энгельс в «Анти-Дюринге» а также в  своих письмах.

          Элементы государственного капитализма оставались и после сворачивания НЭП, так как производство и обмен были ориентированы на стоимостные показатели товарно-денежных отношений. Бюджет исчислялся в денежном  выражении и капиталовложениях. Соответственно оставались банки и кредиты. Оставался и наемный труд, в котором в качестве работодателя уже выступало государство. Советская партийная и государственная бюрократия, конечно, не растаскивала капитал по карманам. Он направлялся на решение общественных проблем и на улучшение жизни советских людей. Но бюрократия была наемной распорядительницей общественного достояния. Она  имела значительные привилегии по сравнению с простыми людьми.  А трудящиеся в массе своей оставались наемными работниками, отрезанными от принятия решений и на своем производстве, и в политической сфере. Поэтому они потеряли свое классовое сознание. Подобную модель некоторые левые аналитики называют государственным социализмом.  

        А марксистско-ленинский   непосредственно коммунистический путь развития через создание сети производственно-потребительных коммун был окончательно отброшен.  В 1934 г. на 17 партсъезде Сталин поставил на коммунах крест, заявив, что для их развития в стране нет условий, и призвал к всемерному расширению советской торговли под руководством государства. О необходимости преодоления общественного разделения труда не шло и речи. Такой проблемы никто из руководителей и не поднимал. Следовательно, социалистическое строительство шло по пути дальнейшего развития форм частного присвоения, каковыми являются разделение труда и товарный обмен.  Несмотря на это в 1936 г. в Конституции СССР декларировалось по существу отсутствие отношений частной собственности. А в 1952 г. в «Экономических проблемах социализма в СССР» Сталин заявил, что в СССР по сути покончено и с разделением труда в связи с ликвидацией противоречий между деревенским и городским, умственным и физическим, управленческим и исполнительским трудом. Он утверждал, что все теперь стали друзьями и товарищами, особенно руководящий состав и рабочие. Все теперь  работают на общее дело, на родное государство. Остались только существенные и несущественные различия.   Однако такое утверждение является ошибочным, вульгаризирующим марксизм, так как  психологические противоречия, свойственные разделенному труду, обусловлены противоречиями экономическими, которые носят  глубинный характер.          

       Необходимо отметить, что некоторые нынешние сторонники сталинской модели социализма переплюнули в этом вопросе и Сталина, который все же видел необходимость преодоления разделения труда, хоть и по-своему. Авторы «Исходных положений современной коммунистической теории» В.А. Ацюковский, Г.В. Костин и Ф.Ф.Тягунов, например, утверждают: «Развитие производительных сил требует разделения труда. Уровень разделения труда характеризует развитие производительных сил» (Ацюковский В.А., Костин Г.В., Тягунов Ф.Ф. Исходные положения современной коммунистической теории. М. 2013. С.55). Этот перл ими списан из БСЭ. Однако не надо забывать, что БСЭ составлялась в советский период. В ней выражена сталинская  позиция о невозможности полностью преодолеть общественное разделение труда. Примерно также считают экономические персоналисты и социализаторы. Им, видимо, и невдомек, что развитие производительных сил требовало общественного разделения труда и товарного обмена до капитализма. Классики еще 150 лет назад открыли ту закономерность, что на нисходящей линии  его развития производительные силы общества стали требовать  преодоления разделения труда, а также товарного производства и товарного обмена.

          Вслед за Сталиным Ацюковский, Костин и Тягунов считают, что товарно-денежные отношения  потеряли в СССР свою частнособственническую сущность, расслаивающую общество на бедных и богатых. Они якобы не могут реставрировать капитализм. Также они полагают, что советские деньги  потеряли свою функцию, они перестали быть деньгами. «Деньги при социализме, - утверждают они, – это трудовая квитанция, право приобретения благ за общественно-полезный труд, это средство распределения общественных благ по труду» (там же. С. 42). Однако это глубокое сталинское заблуждение. Основная функция денег та, что в них выражены меновые стоимости, как усредненные затраты труда при производстве товара. Деньги имеют также функцию обращения. Признавал это и сам Сталин, тем самым входя в противоречие с собственными выводами. В «Экономических проблемах социализма в СССР» он писал: «Иногда спрашивают: существует ли и действует ли у нас, при нашем социалистическом строе, закон стоимости? Да, существует и действует. Там, где есть товары и товарное производство, не может не быть и закона стоимости. Сфера действия закона стоимости распространяется у нас прежде всего на товарное обращение, на обмен товаров через куплю-продажу, на обмен главным образом товаров личного потребления. Здесь, в этой области, закон стоимости сохраняет за собой, конечно, в известных пределах роль регулятора. Но действия закона стоимости не ограничиваются сферой товарного обращения. Они распространяются также на производство. Правда, закон стоимости не имеет регулирующего значения в нашем социалистическом производстве, но он всё же воздействует на производство, и этого нельзя не учитывать при руководстве производством. Дело в том, что потребительские продукты, необходимые для  покрытия затрат рабочей силы в процессе производства, производятся у нас и реализуются как товары, подлежащие действию закона стоимости» (Сталин. И.В. Экономические проблемы социализма в СССР. М. Политиздат. 1953. С.20,21).

         Однако относительно первой фазы коммунизма Маркс разъяснял: «Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных запасов… то количество продуктов, которое соответствует времени их труда. Эти удостоверения не деньги. Они не совершают обращения» (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т.24, стр.402). Поэтому нет никаких оснований называть советские деньги квитанциями, о которых говорится в «Критике Готской программы» Маркса, так как в них была заложена стоимость производимых товаров. Эти деньги находились в обращении.

         Авторы «Исходных положений…» справедливо считают одной из причин  реставрации капитализма в СССР  развитие товарно-денежных отношений. Но они относят это к  послесталинскому периоду. Считают это результатом  предательства партийной верхушки. Однако необходимо отметить, что путь такому развитию указал сам Сталин, который и на 17 партсъезде, и в упомянутом его предсмертном произведении писал, что на советcких предприятиях «имеют актуальное значение такие вопросы, как вопрос о хозяйственном расчете и рентабельности, вопрос о себестоимости, вопрос о ценах и т. п.».. (Экономические проблемы социализма в СССР. С.20,21).

      Аналогичное положение  мы находим в Программе КПСС, принятой в 1961 г. на XXII съезде партии. Вот, что в ней записано: «В коммунистическом строительстве необходимо полностью использовать товарно-денежные отношения в соответствии с новым содержанием, присущим им в период социализма. Большую роль при этом играет применение таких инструментов развития экономии, как хозяйственный расчет, деньги, цена, себестоимость, прибыль, торговля, кредит, финансы». (Программа КПСС. Политиздат, 1971, с.89).  Сходство со сталинскими утверждениями  нетрудно заметить.     

          Ацуковский, Костин и Тягунов указывают на необходимость для коммунистического развития «большего обобществления». И с этим выводом нельзя не согласиться. Однако они почему-то пишут об обобществлении «права собственности на средства производства и продукты труда» (С.56). Интересно, как можно вообще обобществить право собственности?  В марксизме речь идет об обобществлении отношений собственности, но никак ни права собственности. И вообще, обобществление средств производства и предметов индивидуального потребления при коммунизме авторам «Исходных положений» представляются просто как  отмена товарно-денежных отношений. Но ликвидация лишь денежного обращения коммунистического обобществления не дает. Во время 2-мировой войны карточная система вместо денег вводилась в воюющих капиталистических странах. Можно подумать, что от этого в них наступал коммунизм. По Марксу и Энгельсу, обобществление наступает в результате уничтожения  отношений частной собственности, преодоления разделения труда и  товарного обмена. И реальный путь такого обобществления классики и Ленин видели в создании именно ассоциации кооперативов, производственно-потребительных коммун и других форм обобществления производства и быта, в развитии самоуправления. А в современных условиях, в случае революционных изменений, эти коммуны могли бы и самоуправляться без чиновников-бюрократов с помощью электронной техники.

          Относительно отмирания государственности по ходу продвижения к коммунизму Ацуковский, Костин и Тягунов в отрицании марксистской теории пошли тоже дальше Сталина. Известно, что Сталин хоть и допускал существование государства при полном коммунизме, но только в случае окружения его мировым империализмом. А вот авторы «Исходных положений…» пишут: «В любом обществе, в любой стране и при любой общественно-экономической формации существуют проблемы и задачи, которые нужно решать на государственном уровне, даже если эти решения носят чисто формальный характер. Поэтому государство не отомрет никогда, в том числе не отомрет и при социализме, и при коммунизме, что бы на эту тему ни говорили классики марксизма» (С.52).

        Но, пожалуй, самым большим прегрешением сталинской модели перед историческим материализмом является отрицание им фундаментального положения марксистской теории о том, что экономическую базу для перехода в новую экономическую формацию создает предыдущая формация, что перепрыгнуть через формацию, пока она не исчерпала свой потенциал, невозможно. Отсталая страна может перепрыгнуть через формацию, только в случае возникновения мировой революции и установления коммунистической матрицы в мире. С помощью мировой революции в эту страну будут переброшены передовые технологии.

         Поэтому думается, что позиция последователей сталинской модели социализма, и тем более авторов «Исходных положений…» вряд ли находится в рамках коммунистической теории. По существу она ее отрицает. Она не ведет к уничтожению эксплуатации одних другими, так как не выходит за рамки отношений частной собственности, за рамки государственного социализма. Эта модель не выдержала испытание временем. Она подверглась разрушению почти во всех бывших странах подобного социализма.       

          Проблему ликвидации наемного труда, эксплуатации, отчуждения трудящихся от участия в управлении пытаются решать и сторонники предложенной В.С. Петрухиным идеи экономического персонализма, а также похожей идеи социализации по Янушевскому. Идея экономического персонализма   лежит в основе социальной  модели, продвигаемой товарищами, которые называют себя новыми коммунистами. Они видят решение проблемы уничтожения наемного труда и эксплуатации путем передачи капитала,  всем, в том числе и рабочим.  Вот как представляет социализм автор этой идеи В.С Петрухин. Он пишет: «СОЦИАЛИЗМ – ЭТО ФОРМАЦИЯ…    

            НАЦИОНАЛЬНОЕ БОГАТСТВО В ДЕНЕЖНОЙ ФОРМЕ – ПЕРСОНАЛИЗИРОВАНО. ОНО РЕГИСТРИРУЕТСЯ РАВНЫМИ ДОЛЯМИ НА ЛИЧНЫХ СЧЕТАХ ГРАЖДАН (ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ КАЖДОГО) И ИСПОЛЬЗУЕТСЯ: А) ОБЩЕСТВОМ В ВИДЕ ССУДНОГО КАПИТАЛА; Б) КОНКРЕТНЫМ ПРЕДПРИЯТИЕМ, ГДЕ ТРУДИТСЯ САМ ХОЗЯИН ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО КАПИТАЛА, В ВИДЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ФОНДОВ.

        ДОХОДАМИ ГРАЖДАН ЯВЛЯЮТСЯ: ССУДНЫЙ ПРОЦЕНТ И ПЕРСОНАЛЬНАЯ ГАРАНТИЯ  ТРУДЯЩЕГОСЯ (ЗАРПЛАТА) ПЛЮС ЛИЧНО ПРОИЗВЕДЕННАЯ ПРИБЫЛЬ (С УЧЁТОМ НЕОБХОДИМЫХ ОТЧИСЛЕНИЙ). ЛИЧНЫМИ ДОХОДАМИ КАЖДЫЙ ВЛАДЕЕТ, ПОЛЬЗУЕТСЯ  И  РАСПОРЯЖАЕТСЯ ПО СВОЕМУ УСМОТРЕНИЮ". 

            Поскольку сторонники этой модели называют себя марксистами-диалектиками, то возьму на себя смелость напомнить, что,во-первых,  классики отказались от термина социализм еще при написании Манифеста коммунистической партии в 1847 г. Во-вторых, Ленин называл социализмом не формацию, а лишь первую фазу коммунистической формации, рассматривая ее в диалектическом развитии.

         Во-вторых, Маркс и Энгельс убедительно доказали, что частное присвоение с излишком, а оно остается в экономическом персонализме Петрухина  в форме ссудного капитала, прибыли закономерно приведет к разделению общества на богатых и бедных, класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых.  Произойдет это потому, что в данной модели в основе производства остается капиталистическое разделение труда, а распределение осуществляется посредством товарно-денежного обмена, который дает возможность распоряжаться, т.е. отчуждать товар от производителя через рынок. А деньги имеют свойство накапливаться и расслаивать общество на богатых и бедных.  

        Все эти закономерности были открыты и убедительно обоснованы классиками.

         Маркс писал, что«капитал предполагает наемный труд, а наемный труд предполагает капитал. Они взаимно обусловливают друг друга; они взаимно порождают друг друга. (Маркс К. "Наёмный труд и капитал"). Он утверждал, что«не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости и денег предполагать контроль бъединенных индивидов над их совокупным производством…" (Маркс К и Энгельс Ф. Т.46 ч.1. С.102).Энгельс разъяснял, что "ни одно общество не может сохранить надолго власть над своим собственным производством и контроль над социальными последствиями своего процесса производства, если оно не уничтожит обмена между отдельными лицами", иначе возникает "возможность использовать продукты против производителя, для его эксплуатации и угнетения" (Маркс Ф и Энгельс Ф.  Т.21.С.112).

Однако сторонники персонализированной собственности видимо  не знают  этих закономерностей или о них забыли. Видимо не знают или делают вид, что не понимают они и того, что подобная их экономическому персонализму модель была подвергнута Марксом уничтожающей критике еще в 1847 г. в его известном произведении, которое называется «Нищета философии Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона». Прудон марксистскую концепцию называл философией нищеты. Он предлагал устранить язвы капитализма путем выдачи мелким производителям дарового кредита через меновый банк, пытался доказать, что можно «улучшить», «очистить» капитализм устранением его дурных сторон. То же по существу предлагают и сторонники экономического персонализма, вытащив нафталиновые идеи Прудона 150-летней давности, мечтая  передать капитал всем, в том числе и рабочим, превратив его в ссудный капитал. Они наивно полагают, что тем самым избавят человечество от эксплуатации, по незнанию (или по другим причинам), представляя это развитием марксизма.

         В - третьих, использование обществом первоначального капитала и дохода граждан в виде ссудного процента делает всех людей паразитами рантье,т.е. людей с нетрудовыми  доходами, которые дают им возможность не участвовать в общественном производстве, не трудиться, эксплуатируя чужой труд.

         Поэтому нельзя не согласиться с выводами настоящих марксистов в том, что «основа "персонализма" - это мелкобуржуазное сознание на деле не отвергающее капитализм, но выступающее за его "справедливый" облик».
        Персоналисты «не только не возвысились до крупно-капиталистического хозяйства, но  еще не вырвались из плена мелкобуржуазного распределения».
        Сторонники экономического персонализма считают, что общественное разделение труда нужно преодолевать только лишь в сфере управления. В сфере производства они выступают за разделение труда. А это значит, что они вместе со сторонниками сталинской модели за разделение общества на классы, так как в основе разделения общества на классы лежит закон разделения труда.

        Итак, экономические персоналисты хотят передать капитал во владение, пользование и распоряжение всем, в том числе рабочим и сельским труженикам.

         В свою очередь адепты сталинской модели социализма предлагают  вернуть капитал в его советской форме в распоряжение, но только не рабочим, а советской партийной и государственной бюрократии,  которую они к тому же и увековечивают.  

          Таким образом, ни одна из этих моделей социализма, с точки зрения марксистской теории не избавляет людей от эксплуатации одних другими,  ни одна из них не ведет к коммунизму, так как обе они основаны на разделении труда и товарно-денежном обмене в той или иной форме.

         И лишь марксистская концепция коммунизма считает необходимым для коммунистического развития уничтожение капитала вообще через уничтожение его основы - отношений частной собственности, обусловленных разделением труда и товарным обменом. Она предполагает уничтожение наемного труда и эксплуатации, уничтожение отчуждения трудящихся от управления обществом посредством создания ассоциации  производственно-потребительных коммун, кооперативов и других форм самоуправления трудящихся. Видит в этом путь  ликвидации государственности.

         Согласно этой концепции в первой фазе коммунизма (социализм) на переходе к полному коммунизмув ассоциации производственно-потребительских коммун и кооперативов, временно объединенных коммунальной государственностью и государственной собственностью на источники существования общества, обобществлялись бы производство и быт. Преодолевалось бы разделение труда и распределение через деньги. В ней путем планомерного производства и планомерного распределения обеспечивалось бы движение  обратное по отношению к капитализму. По ходу такого движения, координируемого коммунальной государственностью, разделение труда регрессирует. Различие между сельским хозяйством и промышленностью исчезает. Противоположность между умственным и физическим трудом  стирается, практикуется перемена труда. Образование более не отделено от производственной деятельности. Денежное обращение атрофируется и исчезает. Распределение осуществляется вначале по труду через именные квитанции, а не деньги. Производственные площади и жилые районы распределяются рационально по территории. Громадные капиталистические агломерации разрушаются. Создаются высокотехнологичные поселения. Государство растворяется в обществе с полным переходом на общественное  самоуправление, координирующееся с помощью электронной техники. В конце переходного периода труд становится первой жизненной необходимостью, производительные силы обеспечивают изобилие продуктов, которые начинают распределяться по разумным потребностям, сохраняющим природу. Присвоение становится  прямым,  без каких либо квитанций. Происходит обобществление человечества. Все становятся социально равными.